Техник-проектировщик УРД-402 «Дальвоенстроя» (с. Бабстово) Зинаида Андреевна Мельникова родилась в 1915 г. в с. Поздняково Можайского р-на Московской обл., русская. Арестована 18.05.1938 г. ОО ГУГБ НКВД 34-й СД по ст. 58-1а УК РСФСР по обвинению в шпионаже в пользу Японии. 01.12.1938 уголовное дело на нее было прекращено за отсутствием состава преступления. 

5 июня 1938 г. Мельникова на допросе показывала: 

"Я решила дать следствию откровенные показания. Действительно, с 1936 года по день ареста я активно проводила шпионскую работу в пользу Японии.

Для шпионской работы я завербована в г. Москве, активным шпионом японской разведки ГУСТОВЫМ Михаилом Васильевичем – быв. начальником одного из цехов ЦАГИ.

ГУСТОВА я знала с детства. Близко познакомилась в 1936 г. в период моего проживания в гор. Москве. Густов знал, что я враждебно настроена к Советской власти, люблю широкую жизнь, нуждаюсь сильно в деньгах, и в то же время нигде не работала.

После предварительной обработки меня в контрреволюционном духе он предложил мне проводить шпионскую работу в пользу японской разведки совместно с ним. Я, будучи недовольна Советской властью, дала ГУСТОВУ согласие.

После вербовки ГУСТОВ дал мне задание подготавливать ему для передачи шпионские материалы, а именно: ГУСТОВ приносил с завода сов. секретные чертежи и проекты, с которых я у себя на квартире снимала копии, и по оформлении возвращала все это ГУСТОВУ, которые, как он говорил, передавал японскому консульству в Москве.

В 1936 году я сняла ряд копий с чертежей вновь сконструированных самолетов по деталям, турбин и станков, идущих на заводы оборонной промышленности. Такие же материалы я ГУСТОВУ обрабатывала и в начале 1937 года.

В связи с тем, что ГУСТОВ мало выплачивал мне денег, получаемых им от японской разведки, а больше брал себе (за все время он выплатил мне не более одной тысячи рублей), я решила покончить работать с ним и заняться шпионской работой самостоятельно.

Сообщив об этом ГУСТОВУ, последний пригрозил мне, что если я это сделаю, он сообщит в органы НКВД. Зная, что ГУСТОВ этого не сделает, так как разоблачит и себя, я решила выехать из Москвы, в частности, на ДВК. К этому представлялась мне полная возможность, так как мой брат КСЕНОФОНТОВ Михаил Андреевич в феврале 1937 года выехал на ДВК, и, как писал он, работал в одном из приграничных с Японией районов в местечке Бабстово, что я и сделала.

Примерно за месяц до отъезда на ДВК. т. е. в мае месяце 1937 года, я имела несколько личных бесед с ПАВЛОВОЙ Еленой Михайловной – женой моего брата КСЕНОФОНТОВА Михаила, которая проживала в Москве и работала инженером-химиком на одном из заводов в Мытищах. В беседах касались вопроса моей поездки на ДВК и причине моего выезда.

Зная, что ПАВЛОВСКАЯ имеет большие связи с родственницей в Харбине, откуда через родственницу, проживающую в Москве (тетя Рая, фамилию не знаю) получает письма и посылки, я хотела использовать ее адрес для связи с японской разведкой. По шпионской работе я с ПАВЛОВСКОЙ  установила организационную связь, которая мне подтвердила, что она работает для японской разведки.

Перед отъездом ПАВЛОВСКАЯ дала мне следующее задание: установить связь с активным шпионом японской разведки ЦЫБИНЫМ Николаем Ивановичем, в настоящее время капитан 26 авиабригады, дислоцируемой в гор. Хабаровске, от которого я должна была получить ряд шпионских материалов по авиации. Для связи с ЦЫБИНЫМ ПАВЛОВСКАЯ обещала дать мне письмо.

Еще я должна была собрать по возможности полные шпионские материалы о вооружении и количестве воинских частей приграничного района, где буду проживать. Основное внимание уделять авиации.

Касаясь вопроса о связях с японской разведкой для передачи добытых шпионских материалов, ПАВЛОВСКАЯ сначала дала задание высылать добытые материалы ей в Москву по почте, но, боясь провала, заявила, что добытые материалы мне следует передавать брату – КСЕНОФОНТОВУ Михаилу Андреевичу. На мой вопрос о принадлежности его к шпионам, ПАВЛОВСКАЯ подтвердила, что КСЕНОФОНТОВ работает для японской разведки совместно с ней.

В июле 1937 года по приезде на ДВК в село Бабстово к своему брату КСЕНОФОНТОВУ Михаилу Андреевичу, который работал главным инженером УРД-402, я с ним установила организационную связь, и он мне подтвердил о своей шпионской работе в пользу Японии. Он мне советовал завести больше знакомства с военнослужащими спецчастей: танкбат, артполк, зендив.

В июле я познакомилась с КУЗНЕЦОВОЙ Надеждой Александровной – женой командира танкового батальона ДУБМАН, и через них в разговоре я несколько раз в их квартире получала сведения о танковом батальоне, которые они мне выбалтывали.

В этом же месяце мне удалось достать сведения о количестве танковых машин, т. к. я работала с проектами строительства гаражей, на которые выполняла чертежные работы, и из личного наблюдения установила расположение воинских частей 34 с.д.

С ЦЫБИНЫМ я установила организационную связь только в сентябре 1937 года, так как ПАВЛОВСКАЯ перед моим отъездом из Москвы не смогла мне дать адрес и письмо для связи с ЦЫБИНЫМ. В разговоре с КСЕНОФОНТОВЫМ, последний также не знал о месте нахождения ЦЫБИНА, несмотря на то, что его хорошо знал.

В августе 1937 года в Бабстово приехала ПАВЛОВСКАЯ, которая письмом вызвала ЦЫБИНА. Второй раз ЦЫБИН в Бабстово прилетал на самолете в ноябре 1937 г.

В этот период ЦЫБИН передал ПАВЛОВСКОЙ, о чем она мне сама заявила, шпионские сведения о численности авиачастей Хабаровского гарнизона, о количестве самолетов по конструкциям.

Я ПАВЛОВСКОЙ передала в письменной форме собранные шпионские материалы: дислокацию частей 34 стрелковой дивизии, количество боевых машин в танковом батальоне. Полученные от меня и ЦЫБИНА шпионские материалы ПАВЛОВСКАЯ в декабре 1937 года увезла с собой в гор. Москву для передачи японскому консульству.

В октябре 1937 года по заданию ПАВЛОВСКОЙ я завела знакомство с летчиками из отряда истребителей, дежуривших  в Бабстово, а именно: с капитаном КОНДРАТ Емельяном и ст. лейтенантом МАЛЬБИНЫМ.

Через КОНДРАТА мне удалось получить в разговорах сведения о техническом усовершенствовании самолета И-16, скорости самолётов, отдельных конструкциях и данные о количестве в их части истребительной авиации. Эти шпионские сведения я в письменной форме вручила КСЕНОФОНТОВУ для передачи японской разведке.

Перед отъездом в Москву ПАВЛОВСКАЯ мне дала задание собрать сведения о вооружении частей 34 стр. дивизии. В мае месяце 1938 года в с. Бабстово я встретила КОНДРАТА, от которого в разговоре получила сведения о снабжении Республиканской Испании Советским Союзом материальной частью авиации, об отправке в Испанию чертежей отдельных конструкций, в частности, самолета «Катюша» (2-х моторный ТБ), о прибытии на большой аэродром новых самолетов последней конструкции, скорость которых достигает 400-450 км в час. Эти сведения я приготовила для передачи брату КСЕНОФОНТОВУ, который в этот период с февраля 1938 года работал в гор. Хабаровске начальником парка и механизации Дальвоенстроя. Но их передать мне не удалось, так как перед моим отъездом в гор. Хабарсвск из Бабстово я была арестована.

ПАВЛОВСКАЯ с японской разведкой осуществляла связь через родственников, проживающих в Харбине. Я знала, что она через свою тетку, проживающую в Москве, получала из Харбина письма и посылки, таким же путем отправляла письма в Харбин. КСЕНОФОНТОВ и ЦИБИН осуществляли связь с японской  разведкой через японское консульство в Хабаровске.

В июле 1937 года через ДУБМАН я познакомилась с МАСЛОВОЙ Еленой – женой военнослужащего танкового батальона 34 с. д. Инициатива в этой части принадлежала МАСЛОВОЙ.

После близкого знакомства МАСЛОВА принесла мне набросанный черновик плана расположения артзендива 20 с.к. и просила меня сделать настоящий чертеж, уточнить его по развернутому генплану Бабстовского гарнизона.

Зная, что МАСЛОВА нигде не работает и никакого отношения к артзендиву не имеет, я заподозрила МАСЛОВУ в шпионаже, и в целях выяснения данного вопроса дала согласие выполнить просьбу МАСЛОВОЙ.

Под предлогом трудности выполнения задания МАСЛОВОЙ я в личных беседах настойчиво добивалась от нее, для какой цели ей нужен указанный план. МАСЛОВА в свою очередь торопила меня с выполнением и объясняла, что ее просил это сделать один из работников штаба дивизии (фамилию не сказала). После некоторого препирательства на поставленный мной вопрос – для каких целей ей этот чертеж нужен, МАСЛОВА призналась, что она работает с одним человеком на японскую разведку.

Несколько позже я случайно дорогой встретила МАСЛОВУ с тем человеком, который мне рекомендовался САХНОВСКИМ Анатолием. При последующей встрече мне МАСЛОВА заявила, что САХНОВСКИЙ является тем лицом, с которым она работает для японской разведки. В эту встречу я возвратила ей черновой план зендива. МАСЛОВА и САХНОВСКИЙ из Бабстово выехали неизвестно куда.

В ноябре 1937 года в разговоре с ЦЫБИНЫМ о КОНДРАТЕ и МАЛЬБИНЕ я рассказала, как получила от КОНДРАТА ряд шпионских материалов. ЦЫБИН мне заявил, что МАЛЬБИН и КОНДРАТ являются сами активными шпионами, и в целях конспирации просил меня организационной связи с ними по шпионской работе не держать. Об этом мне ЦЫБИН также подтвердил во время встречи с ним в Хабаровске в марте месяце 1938 года, куда я выезжала в Дальвоенстрой".

А это - показания Мельниковой от 1 декабря 1938 г.: 

"Свои показания от 5 и 11 июня 1938 я отрицаю, так как они являются вымышленными. Шпионкой я никогда не была и шпионской деятельностью не занималась.

Доказать я могу хотя бы и тем, что в моих показаниях говорится, что для шпионской деятельности я завербована якобы ГУСТОВЫМ Михаилом Васильевичем - быв. начальником одного ив цехов ЦАГИ, у которого я работала копировщицей.

На самом же деле я ГУСТОВА не знаю, и только слышла от овоих родных о том, что в ЦАГИ работает какой-то наш дальний родственник, а также в ЦАГИ я вообще никогда не работала и ГУСТОВА никогда не видела.

Остальные лица, которых я называла, исключая своего брата КСЕНОФОНТОВА М. А. и ПАВЛОВСКОЙ Е. М. - его жены, я также знаю очень плохо.

Ложные показания я дала под действием физических и моральных воздействий со стороны начальника Особого отдела 34 отр. дивизии ПОМИНОВА и уполномоченного этого же Особого отдела КОРНЕВА...".

Особый отдел НКВД 2-й ОКА провел проверку обстоятельств ареста Мельниковой и следствия по ее делу:

"В особдиве-34 устанавливается: на первомайском параде 1938 года в Бабстово ПОМИНОВ заметил, что МЕЛЬНИКОВА «всем интересуется», и по приходу с парада сделал внушение оперработникам о том, что они «ротозейничают» и не видят такую «громадную шпионку».

Пом. опер. уполн. КОРНЕВ получил задние немедленно составить справку на арест МЕЛЬНИКОВОЙ, но так как тот выполнить отказался, то МЕЛЬНИКОВА была взята в агразработку, в результате которой было «установлено», что МЕЛЬНИКОВА:

1. Интересуется военной техникой.

2. Имеет подозрительные связи с летчиком КОНДРАТ, бывшим в Испании и знакомым с родственницей МЕЛЬНИКОВОЙ, и другими.

После этого ПОМИНОВЫМ была представлена в ОО ОКДВА спецсводка с тенденциозным изложением всех фактов, и быв. нач. ОО ОСИНИН приказал эту МЕЛЬНИКОВУ арестовать. Дело вел пом. уполн. КОРНЕВ.

По объяснениям самого КОРНЕВА, он трое суток держал МЕЛЬНИКОВУ в углу на ногах, но к сознанию не мог привести.

Тогда взялся за нее сам ПОМИНОВ. Как ПОМИНОВ допрашивал МЕЛЬНИКОВУ - неизвестно, но она у него созналась.

Показания МЕЛЬНИКОВОЙ являются явной «липой».

1. МЕЛЬНИКОВУ завербовал для шпионажа начальник одного из отделов ЦАГИ - ГУСТОВ, у которого она работала копировщицей чертежей, и давал ей задания «снимать копии чертежей для шпионских целей».

2. Перед отъездом на ДВК МЕЛЬНИКОВА «установила связи» по шпионажу с женой своего брата - ПАВЛОВОЙ, которая и дала ей явку к своему мужу - брату МЕЛЬНИКОВОЙ, и летчику ЦИБИНУ.

3. В Бабстово МЕЛЬНИКОВА установила самостоятельно «организационную связь» с женой одного командира КУЗНЕЦОВОЙ (которая ни с того, ни с сего признается ей, что она является японской шпионкой), а ЦЫБИН ориентирует МЕЛЬНИКОВУ, что летчик КОНДРАТ (дважды краснознаменец) является японским шпионом.

От этих показаний МЕЛЬНИКОВА категорически отказывается и заявляет, что они являются явно вымышленными.

Арестованный ЦЫБИН также разоблачает ложность показаний МЕЛЬНИКОВОЙ.

Причастность Мельниковой к шпионажу ничем не подтверждается, и она подлежит освобождению".  

ПОСТАНОВЛЕНИЕ

Хабаровск, 1 декабря 1938 года

Я, вр. оперуполномоченный ОО ГУГБ НКВД Дальвоенстроя, рассмотрев следдело по обвинению МЕЛЬНИКОВОЙ Зинаиды Андреевны, 1915 года рождения, урож. дер. Поздняково Можайского района Московской области, из рабочих, служащая, беспартийная, русская, техник-проектировщик УРД-402, в преступлении, предусмотренном ст. 58-1 п. «а» УК РСФСР, 

НАШЕЛ:

Инкриминируемый состав преступления МЕЛЬНИКОВОЙ З. А. в проведении шпионской деятельности в пользу иностранного государства в процессе следствия не подтвердился, а поэтому, руководствуясь ст. 202 УПК РСФСР, 

ПОСТАНОВИЛ:

Обвиняемую МЕЛЬНИКОВУ З. А. из-под стражи НЕМЕДЛЕННО ОСВОБОДИТЬ, дело производством ПРЕКРАТИТЬ и сдать в архив.

Копию настоящего постановления направить Нач. 8 Отд. УНКВД по Хабаровскому краю для исполнения и военпрокурору ДВФ - для сведения.