«Хочу знать правду о своем отце» 

С просьбой помочь установить истину в отношении своего отца Рувима Ароновича Левина в редакцию обратился гражданин Израиля Давид Левин. Он также просит откликнуться тех, кто знал его семью, которая проживала в Биробиджане с 1934 по 1940 год. 

- У моих родителей была непростая судьба, - рассказывает Давид Рувимович. – Отец вырос в семье богатой, зажиточной – дед имел целое поместье в Литве под Каунасом, обозами отправлял за границу зерно и другие продукты. А у мамы, наоборот, семья была бедной – дед по матери работал заготовщиком ботинок, имел одиннадцать детей.

А еще отец был человеком образованным – знал восемь языков, учился в Берлине в иешиве, куда его отправил дед. Уж очень он хотел, чтоб сын стал раввином. Но тот мечтал о техническом образовании и, вопреки воле отца, учебу в иешиве оставил,  поступил на инженерно-строительный факультет Каунасского университета. Там же, в Каунасе, он познакомился с мамой, ее звали по паспорту Леей, но чаще называли Лизой. Она работала нянечкой в больнице. Дед не дал согласия на неравный брак и заявил, что если сын и тут пойдет против его воли, то пусть он забудет, что у него есть родители.

 Отец-таки женился на маме, а когда родился я, университет ему пришлось бросить – надо было идти работать, кормить семью.

В 1934 году он в числе других добровольцев из литовских евреев поехал в Биробиджан. Идеей построить Еврейскую республику на Дальнем Востоке отец был просто одержим. И вообще по своим убеждениям он был «левым», искренне верил в победу социализма. Поэтому из Литвы, которая тогда была страной капиталистической, уехал без всякого сожаления.

Мне было полгода, когда мы приехали в Биробиджан. Отца взяли на работу в проектную мастерскую горкомхоза.

Моя детская память сохранила многое из того времени. Помню, что отец был высокий, намного выше мамы и всегда ходил в шляпе. Жаль, что ни одной его фотографии не сохранилось – их изъяли при обыске и не вернули. Еще отец много читал, с собой привез массу книг. Я частенько рисовал на этих книгах, а мама прятала изрисованные мной книги подальше от отца – чтоб не заругал. Помню, как однажды отец принес домой целый ящик винограда – вот это был праздник. Он посадил меня на колени и подносил кисточки ко рту – кормил, как маленького.

В те годы в Биробиджане часто продавали медвежье мясо, и отец старался мне класть на тарелку лучшие кусочки, приговаривая шутя: «Ешь, сынок, медвежонком станешь».

Жили мы в бараке и зимой наши окна засыпало снегом до самой форточки. Можно было потрогать снег, не выходя из дома. А летом мы ходили на Биру и в стеклянные банки ловили рыбу.

Соседями с нами была семья Циркиных (или Миркиных). Хозяина звали Абрамом, он работал директором рабочей столовой. Когда отца арестовали и мы стали голодать, сосед помогал нам продуктами, поддерживал.

Накануне ареста отца мне приснился страшный сон – столько лет прошло, а забыть его не могу. Как будто по потолку ползет несколько черепах, а одна из них - большая, черная, завертелась, закрутилась, потом упала с потолка и уползла. А на следующий день пришли за отцом…

Соседи, знакомые не отвернулись от нашей семьи, но на работу маму не брали, как жену врага народа. В Литву уехать тоже не получалось. Мы часто голодали. В конце концов Циркины дали нам адрес своей родни на Украине и мы поехали туда в город Прилуки.

Как пережили войну – это особый разговор. Мы с матерью потеряли друг друга, после войны я попал в детдом в Вильнюсе, который содержала еврейская организация ДЖОЙНТ. Там закончил четыре класса, а потом работал и учился – сперва в школе, потом в электромеханическом техникуме. Отслужил армию в авиачастях, чуть летчиком не стал.

Нашлась после войны и мать. Вместе мы пытались узнать о судьбе отца. И только в 1958 году нам прислали справку о его реабилитации. Это все, что осталось у меня от него. В справке написано, что постановление от 15 августа 1938 года по обвинению Левина Рувима Ароновича, 1906 года рождения, пересмотрено военным трибуналом Дальневосточного военного округа 10 марта 1958 года и отменено за отсутствием состава преступления. Левин Р.А. посмертно полностью реабилитирован.

Я почти сорок лет прожил в Израиле и всегда хотел увидеть Биробиджан – город своего детства, отыскать тех, кто знал мою семью. Понимаю, что прошло много времени, но надеюсь на чудо. Я очень хочу узнать правду о своем отце.

Мне рассказали, что готовится к печати Книга памяти о репрессированных жителях области. Думаю, что и фамилия моего отца будет в этой книге.

Меня всегда не покидала мысль, что отца не расстреляли, что его отправили в тыл немцев, в разведку – ведь он отлично владел немецким языком. И дата его смерти военная – 1942 год.

Очень надеюсь на какую-либо информацию о судьбе своего отца.

Давид Левин приехал в Биробиджан с желанием навсегда поселиться в городе своего детства, стать гражданином России.

- Я встретил здесь много хороших людей, доброжелательное отношение к себе – не зря ведь самые лучшие, счастливые годы прожил в Биробиджане, - с улыбкой говорит мой собеседник.

За это время житель Израиля стал активным читателем «БШ» и при первой возможности обратился за помощью в газету.

Очень надеемся на то, что о судьбе своего отца сын узнает больше той информации, что вмещает справка о его реабилитации. Возможно, отыщутся сведения о Рувиме Левине в областном архиве, архиве ФСБ. Тем более что при подготовке Книги памяти – мартиролога - многие фамилии репрессированных будут взяты из архивных данных.

Тех же, кто хоть что-то знал о семье Левиных, просим позвонить в редакцию по телефону: 6-67-01.

Ирина Манойленко

«Биробиджанер штерн» - 62 (14160) 25.08.2010

 "Теперь я знаю правду об отце"

Два месяца назад в материале «Хочу знать правду о своем отце» мы рассказали о судьбе жителя Израиля, бывшего биробиджанца Давида Левина, отец которого - Рувим Левин - в 30-е годы был репрессирован. Приехав в Биробиджан, Давид решил выяснить правду о деле отца, узнать, каким он был, каким его помнили люди. Увы, тех, кто знал семью Левиных, в городе не нашлось. Тогда с помощью своей добровольной помощницы Людмилы Казаковой Давид Рувимович обратился в УФСБ РФ по ЕАО -  с просьбой отыскать в архиве дело Рувима Левина.

Был сделан запрос в Омск, где находится архив ФСБ. А спустя некоторое время Давид Левин был приглашен в управление, чтобы ознакомиться с присланными документами по делу своего отца.

- Сначала я читал с волнением, потом из глаз полились слезы, - рассказывает Давид Рувимович. – Я представил себя на месте отца – и мне стало страшно, жутко. Сколько же он пережил за те два с половиной месяца, пока шло следствие, пока ждал исполнения приговора.

А приговоры тогда выносились быстро. Рувим Левин был арестован 1 июля 1938 года. Следствие по его делу было закончено всего через полтора месяца, 15 августа. А 20 сентября он был расстрелян.

- Мы ведь с матерью даже не знали, что отца расстреляли – в справке о реабилитации об этом не было сказано. Я даже думал, что отец дожил до начала войны, стал разведчиком и погиб. И долго верил в сочиненную мною легенду. И вот узнал правду. Расстреляли отца в хабаровской тюрьме, захоронили вместе с другими расстрелянными в общей могиле.

Чем же провинился Рувим Левин перед Советской страной, за что поплатился жизнью?

Роковую роль в его судьбе сыграло то, что родился и жил он в Литве, которая для Советского Союза была страной капиталистической, а значит - враждебной. К тому же часть Литвы принадлежала Польше, а с этой страной отношения у СССР в те годы были весьма напряженными. И те, кто приезжал из Литвы, оказывались под зорким оком органов НКВД.

Как-то мне пришлось писать о журналистах и полиграфистах Биробиджана, подвергшихся репрессиям. Так вот добрая треть из них была уроженцами Польши или Литвы. По сути, «неправильное» место рождения становилось поводом для обвинения человека в шпионаже.

В шпионаже в пользу Польши был обвинен и Рувим Левин, родившийся в местечке Шета в Литве. Более того, в обвинительном заключении от 19 июля 1938 года говорится, что Рувим Левин входил в состав шпионской диверсионной группы, куда был вовлечен резидентами польской разведки. Диверсионная шпионская группа – это куда серьезней, чем шпион-одиночка. Это отягчающее обстоятельство. Поэтому и следствие идет быстро, и приговор выносится скоро.

Двое «диверсантов» признались в том, что передавали в Польшу сведения о строительстве обозного завода, о расположении воинских частей, о политических настроениях переселенцев. Признались они и в подготовке к совершению диверсионных актов в случае войны с Японией.

Рувим Левин, «работая техником горкомхоза, по заданию польской разведки занимался сбором шпионских сведений на швейной фабрике» (оборонное предприятие). Это – дословная выдержка из обвинительного заключения.  Шпионаж состоял якобы в передаче информации о количестве цехов на фабрике, их назначении, о мощности фабричного производства. Все это потом будет обнародоваться, о производительности фабрик и количестве цехов станут писать в газетах, а тогда, в 1938-м, оборонная швейная фабрика была, оказывается, засекреченной. Вменялось Рувиму Левину и то, что он «конструировал проекты постройки важнейших объектов в городе Биробиджане и передавал эти скопированные проекты…» Далее указывалось, кому именно, и называлась фамилия польского резидента.

Это сейчас следственные материалы занимают не один том. В 30-е все делалось поспешно. Всего в девять машинописных строк вмещается и обвинительное заключение в адрес Рувима Левина.

«Левин Рувим Аронович, 1906 года рождения, урож. м. Шета, Литва, еврей, гражданин СССР, беспартийный, грамотный. Последнее время работал в проектной мастерской горкомхоза г. Биробиджана. Из Литвы в 1934 году прибыл в СССР как интурист. Обвиняется в том, что на протяжении ряда лет проводил шпионскую диверсионную работу против Советского государства в пользу польской разведки, т.е. совершил преступление, предусмотренное ст. 58-6 УК РСФСР».

"Взяли" Рувима Левина, судя по ордеру, прямо на работе, в Стройконторском переулке, где располагался горкомхоз. В  описи взятого личного имущества – всего три пункта. В список попали и семейные фотографии. Может, потому, что происходил Рувим Левин из семьи торговца? Это сословие было чуждо пролетарскому государству.

Впрочем, были в деле Левина и бумаги, которые могли бы смягчить приговор. Это архивная справка о том, что Левинас Рувинас с. Ароно, 1906 г. рождения, урож. м. Шета Кедайняйского уезда, студент, в августе 1929 г. был арестован за коммунистическую деятельность и осужден к 2 неделям тюремного заключения. Эти сведения были добыты каким-то путем из картотеки департамента госбезопасности буржуазной Литвы. Именно так – буржуазной. А надо ли верить буржуазным сведениям? Вот и эта архивная справка свою роль в смягчении приговора не сыграла. Здесь же подчеркивалось, что Рувим Левин «ранее состоял в комсомоле компартии Литвы, за что исключен, не установлено» (орфография сохранена).

ВМН – эти три буквы часто писались тогда в решениях «троек». ВМН – значит высшая мера наказания. «Осужден 15 августа 1938 года к ВМН», - написано в справке от 7 октября 1957 г. под грифом «секретно».

А спустя полгода родные Рувима Левина получат справку о его реабилитации.  Осудил отца Давида Левина к высшей мере не суд, а комиссия НКВД и Прокурора СССР. «Без всякой ссылки на ст. УК», - подчеркнуто в архивной справке. А дальше: «Решение Комиссии приведено в исполнение 20.09.1938 года».

- Так я узнал дату смерти отца и могу теперь поминать его в этот день, - говорит Давид Рувимович. – В деле я встречал характеристики – об отце многие говорили, что он был честный, порядочный человек. Я ходил в архив бывшего горкомхоза, думал найти там какие-то сведения о нем, но мне дали только копию его трудовой книжки. Мне скоро надо уезжать в Израиль – срок визы заканчивается, но я обязательно вернусь, чтобы побывать в Хабаровске, посетить часовню на месте захоронения репрессированных. Ведь теперь я знаю правду об отце, знаю, что он лежит там. Я потерял его 72 года назад, я должен отдать ему последний долг.

P.S. Давид Рувимович Левин искренне благодарит УФСБ России по ЕАО, Людмилу Владимировну Казакову за помощь в розыске материалов по делу его отца Рувима Ароновича Левина.

Ирина Манойленко

«Биробиджанер штерн» - 79 (14177) 29.10.2010 

"Вы не подпадаете под действие закона..."

Бывшему гражданину СССР, признанному пострадавшим от политических репрессий, было отказано в получении российского гражданства. 

Он не хотел уезжать до последнего. Все ждал, надеялся на чудо: а вдруг? Но чуда не случилось, долгожданный ответ от Уполномоченного по правам человека в ЕАО лишь подтвердил то, что говорили ему в миграционной службе - российского гражданства он, как пострадавший от политических репрессий, не получит. В общем порядке - да, но и то лишь в том случае, если откажется от израильского гражданства. Когда он спросил, почему нельзя иметь двойное гражданство, как имеют его многие уехавшие в Израиль россияне, ему ответили вопросом на вопрос: "А разве вы были гражданином России?"

Когда два года назад Давид Рувимович Левин приехал в Биробиджан, он меньше всего думал о своем гражданстве. Он хотел узнать о судьбе своего репрессированного отца Рувима Левина.

- Мне было полгода, когда наша семья в 1934 году приехала сюда, на Дальний Восток, из Литвы. Литва тогда входила в состав Польши и это сыграло роковую роль в судьбе отца - его объявили польским шпионом. Хотя уехал он только потому, что искренне верил в революцию, социализм и не хотел жить в капиталистической стране. Вступил в комсомол. Он даже с семьей порвал из-за своих убеждений - его отец, а мой дед был очень зажиточным, вел торговлю. Всем детям он дал хорошее образование, отец учился в Берлинском университете, знал несколько языков. И здесь, в Биробиджане, его назначили на ответственную должность в проектной мастерской горкомхоза.

А 2 июля 1938 года Рувим Левин был арестован. В постановлении об избрании меры пресечения указывалось, что он "завербован польской разведкой для шпионской деятельности на территории Советского Союза, куда был переброшен под видом интуриста в 1934 году".

Изучая Книгу Памяти жертв политических репрессий в ЕАО, я обратила внимание на то, что в те 30-е годы очень многим, если почти не всем литовским евреям, приехавшим строить нашу область, повесили ярлык польских шпионов. И почти все они попали под расстрельную статью. Не стал исключением и Рувим Левин. Тем более что вменяли ему не просто шпионаж, а участие в шпионско-диверсионной группе. Соучастниками Рувима Левина назвали Иосифа Хазана и Юду Бермана - строителей обозного завода. А шпионскими сведениями, которые они якобы продавали польской разведке, была информация о строительстве завода, о расположении воинских частей Биробиджана и о политическом настроении переселенцев. Рувиму Левину вменяли в вину и то, что он, якобы, занимался сбором шпионских сведений о мощности только что построенной швейной фабрики.

Обвинительное заключение за подписью лейтенанта госбезопасности Суворова было 19 июля того же 1938 года передано в трибунал, 15 августа Рувим Левин был осужден, а 20 сентября приговор был приведен в исполнение. Меньше трех месяцев понадобилось на то, чтобы человека обвинить, осудить и расстрелять.

Реабилитировали Рувима Левина спустя двадцать лет, в 1958 году. Сын, которому в момент ареста отца было всего пять лет, к тому времени стал взрослым, отслужил в армии, работал и заочно учился в техникуме.

О том, что пережил Давид Левин за годы безотцовщины, можно написать книгу. Голод, беспризорщина, детский дом... В войну с больной матерью удалось эвакуироваться в Среднюю Азию. Мать работать не могла и кормильцем стал он, десятилетний мальчишка.

Узбекистан, Казахстан, снова Литва, затем - Россия, где он отслужил срочную в авиачасти. А до войны пришлось пожить и в Украине, где их с матерью приютили родственники. И все это была одна страна - СССР.

"Так как вы проживали на территории Литовской ССР и гражданства Российской Федерации не имели, вы к указанной категории лиц не относитесь".

Он перечитывал ответ уполномоченного, а в горле стоял ком. Черным шрифтом в ответе уполномоченного было выделено, что восстановление в гражданстве Российской Федерации предусмотрено только для иностранных граждан и лиц без гражданства, ранее имевших гражданство Российской Федерации - то есть для тех, кто до 6 февраля 1992 года проживал в Российской Федерации и был зарегистрирован по месту жительства.

Вспомнился в связи с этим эпизод, когда во время прямого общения с Президентом России по телевидению выяснилось, что офицеру, служившему в азиатских республиках и ставшему Героем России, отказывают в получении российского гражданства - как … иностранцу. Президент подивился такому обороту дела и дал распоряжение предоставить Герою России в виде исключения российское гражданство. Но Закон после этого никуда не делся, и бывшие граждане СССР, если они жили не в Российской Федерации, так и остались по этому закону иностранцами со всеми вытекающими. А тут еще и израильское гражданство стало помехой.

"До приезда в город Биробиджан в 2011 году вы постоянно проживали в Государстве Израиль, являясь израильским гражданином. При наличии указанных обстоятельств вы также не подпадаете под действие ст. 14 Закона Российской Федерации № 1761-1 от 18.10.1991 г. "О реабилитации жертв политических репрессий..."

Сухие, казенные слова расплывались перед глазами. Вспомнилось, как они с больной матерью вернулись из эвакуации в Литву, но никого из родственников в живых не застали.

- А ведь и у отца, и у матери было много братьев и сестер. Всех война выкосила! От голода я сбежал от матери. Меня выловили, отправили в детприемник, а оттуда - в детский дом. Там я только и стал учиться. А мать нашел, когда уже стал взрослым. Она и уговорила меня уехать в Израиль - там ее родня отыскалась. Тяжело было уезжать, но и мать было жалко.

"Вместе с тем, вы имеете право приобрести гражданство Российской Федерации в общем порядке... Вы также можете получить вид на жительство с проживанием на территории Российской Федерации..."

- Я был очень советским человеком, а СССР и Россия для меня были единым целым. Да и не было в те годы российского гражданства, все мы были гражданами одной страны. Разве не так? Почему же в законе о гражданстве не учли этого фактора?

Когда я приехал первый раз в Биробиджан, думал, сердце не выдержит, разорвется от боли. Хоть и был ребенком, но многое помню из той счастливой жизни, когда отец был с нами. Он очень меня любил и я это знал, чувствовал. Верил в то, что ради меня он вернется домой. Никогда не забуду сон, который приснился мне накануне ареста отца: по потолку ползут несколько черепах, и одна из них - огромная, черная завертелась и упала с потолка. А на следующий день за отцом пришли.

"Другим важным условием приема в гражданство Российской Федерации является отказ от имеющегося иного гражданства. Кроме того, необходимо владеть русским языком, иметь законный источник к существованию, соблюдать Конституцию Российской Федерации. Так как вы заявили о своем нежелании отказываться от гражданства Израиля, то рекомендую вам получить вид на жительство..."

Давид Левин получил вид на жительство сроком на пять лет. Как иностранец. Хотя половину своей жизни прожил в СССР, отлично владеет русским языком, вот только с новой Конституцией РФ не знаком. А свое нежелание отказаться от израильского гражданства объяснил по-житейски просто: «Там я получаю пенсию, имею медицинскую страховку. А здесь пенсию не могу получать, хотя в Литве отработал больше двадцати лет, но это уже другое государство».

Два года назад из прокуратуры области пришел ответ на его обращение о признании пострадавшим от политических репрессий: "Учитывая, что вы в несовершеннолетнем возрасте остались без попечения родителя Левина Р.А., необоснованно репрессированного по политическим мотивам, прокуратурой области принято решение о вашей реабилитации". Если бы Давид Левин был российским гражданином, он имел бы право на получение льгот как пострадавший от репрессий. Но он - иностранец.

Сын хотел поставить на одном из биробиджанских кладбищ символический памятник отцу. А месяц назад вместе с его квартирной хозяйкой Ниной мы собирали его в дорогу - Давид Левин возвращался в Израиль. Уезжал с тяжелым сердцем, потому что там его никто не ждал. В последний момент, вздохнув, он передал мне областную Книгу памяти жертв политических репрессий, где есть и фамилия его отца: "Сохраните, может, я еще вернусь".

 Так и уехал - с почти безнадежным желанием вернуться на землю, которая когда-то была его родиной и где он был хоть немного счастлив. Была, был... В свое настоящее время бывшая родина принимать его не захотела.

Ирина Манойленко 

«Биробиджанер штерн» - 43 (14308) 31.10.2012