Исполнение расстрельного приговора было неизбежным,  

если бы на излете «Большого террора» не подул «ветер перемен» 

О том, что массовые репрессивные кампании 1937-38 годов близятся к завершению, а основной внесудебный орган – тройка при УНКВД по ДВК – вскоре будет упразднена, стало известно еще в сентябре-октябре 1938 года. В этой связи аппараты областных управлений НКВД Дальневосточного края спешно форсировали следствие, чтобы как можно быстрее избавиться от огромного количества уголовных дел, до сих пор остававшихся «нереализованными», и которые кроме как во внесудебном порядке разрешить было невозможно.

27 октября 1938 года, в одно из последних перед ликвидацией заседаний, тройка при УНКВД по Дальневосточному краю рассмотрела следственное дело № 42695, по которому восемь жителей Сталинского (сейчас Октябрьского) района Еврейской автономной области – преимущественно колхозники колхоза «Имени Сталина» из села Екатерино-Никольского – обвинялись по статье 58-2 УК РСФСР как участники контр­революционной повстанческой организации. Шестерых из них приговорили к «высшей мере социальной защиты» – расстрелу: 

АПРЕЛКОВ Иван Иванович, 1877, из крестьян-бедняков, малограмот­ный, беспартийный, женат, ранее не судим, с 1930 г. колхозник колхоза «Имени Сталина»;

БЕКЕТОВ Андрей Семенович, 1901, инструктор райфинотдела;

НАДЕЛЯЕВ Михаил Корнилович, 1891, санитар ветеринарного пункта;

НАДЕЛЯЕВ Степан Корнилович, 1874, из крестьян-середняков, малограмотный, беспар­тийный, женат, ранее не судим, с 1930 г. плотник колхоза «Имени Сталина»;

СУХАРЕВ Николай Николаевич, 1885, из крестьян-середняков, малограмотный, беспартийный, женат, ранее не судим, с 1930 г. кузнец колхоза «Имени Сталина»;

ШВАЛОВ Павел Павлович, 1897, из крестьян-середняков, грамотный, беспартийный, женат, ранее не судим, с 1930 по 1932 год - колхозник, с 1932 года служащий-десятник в Амурском речном пароходстве.

Еще двоих колхозных «повстанцев» приговорили к 10 годам лишения свободы в исправительно-трудовых лагерях:

ДОМАШЕНКИН Петр Данилович, 1895, из крестьян-бедняков, беспартий­ный, грамотный, женат, счетовод конторы «Заготзерно»;

ЧЕРЕПАНОВ Алексей Кириллович, 1901, из крестьян-бед­няков, малограмотный, беспар­тийный, женат, ранее не судим, тракторист колхоза «Имени Сталина».

Приведение в исполнение расстрельного приговора и отправка осужденных в колымские лагеря были неизбежны,  если бы на излете «Большого террора» осенью 1938 г. не подул «ветер перемен»: вместо одиозного наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова наркомат возглавил Л.П. Берия, а вслед за этим 17 ноября 1938 г. вышло знаменитое Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) «Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия». Согласно постановлению, зловещие внесудебные тройки были ликвидированы, массовые выселения и аресты граждан запретили, а незаконченные уголовные дела предписывалось направлять в суды или на Особое совещание при НКВД СССР.

26 ноября 1938 г. нарком Берия подписал приказ НКВД СССР № 00762 «О порядке осуществления постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938г.», в соответствии с пунктом 13 которого все следственные дела, находившиеся в производстве органов НКВД, должны были оформляться и в дальнейшем направляться в суды или на Особое совещание при НКВД с точным соблюдением соответствующих требований постановления СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 года.

Кроме того, в пункте 14 приказа предписывалось: «Рассмотрению в установленном пунктом 13 настоящего приказа порядке подлежат также те следственные дела, которые уже были рассмотрены на Особом совещании или на тройках при НКВД и УНКВД и милиции, но по которым приговор еще не приведен в исполнение. Дела на этих лиц возвращаются в соответствующие НКВД и УНКВД и отделы НКВД СССР для доследования и дальнейшего направления в соответствии с постановлением СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г.».

4 марта 1939 г. следователь УГБ УНКВД по ЕАО  Утин А.П. приступил к пересмотру следственного дела № 42695 и «нашел», что восемь екатерино-никольцев были арестованы в июле 1938 г. Сталинским районным отделением УНКВД по ЕАО. В ходе «следствия» все они «признались» в своей принадлежности к контрреволюционной повстанческой организации Сталинского района.

Однако «показания» всех обвиняемых были расплывчатыми, некон­кретными и не содержали изложения конкретной «контрреволюционной» деятель­ности каждого.

Тогда следователь Утин А.П. начал вызывать «недостреленных» на повторные допросы, в ходе которых осужденные от своих прежних «показаний» категорически отказались. Вот что они рассказывали следователю об обстоятельствах своего ареста и «следствия».

Домашенкин П.Д.: «Я был арестован ночью 10 июля 1938 года. После ареста меня направили в Амурзет, а оттуда в Биробиджан. Когда привезли в Биробиджан, завели в маленькую камеру 22 человека, от чего была сильная жара, к тому же давали соленую пищу. 

18 июля 1938 года меня вызвал на допрос Лущик1 и заявил, что я являюсь участником повстанческой организации, на что я заявил, что я ничего не знаю.

В ответ Лущик взял ремень, перетянул мне правую руку назад, а затем то же сделал с левой рукой. Посадил на стул, заставил вывернуть руки и ударил по боку.

Минут через 15 со мною стало плохо. Лущик развязал мне руки и спросил, буду ли я давать показания. Но я заявил, что мне говорить нечего, и он опять стянул мне руки ремнем. Через некоторое время я согласился давать показания. Лущик дал мне бумаги, где я написал ложные показания, а Лущик их переписал.

После этого допроса меня больше никто не допрашивал вплоть до моего освобождения из-под стражи».

Черепанов А.К.: «В 1938 году я работал  в колхозе. Меня вызвали в сельсовет 9 июля 1938 года и арестовали. Арестовал меня Пекарь, произвел обыск квартиры.

После ареста меня привели в отряд, затем привели еще 3 человека и отвезли в Амурзет. Человек 40 на пароходе перевезли в Ленинское, откуда на машинах перевезли в Биробиджан, где посадили в тюрьму.

13 октября меня вызвал на допрос Лущик. Ему я заявлял, что я ничего не знаю, и он продержал меня на допросе с 10 часов вечера до 3 часов утра. В это время он выражался нецензурными словами, стучал об стол, раза два ударил кулаком под ребро. Не выдержав издевательств, я начал говорить.

На следующий день меня опять вызвали на допрос и дали подписать протокол, где было указано, что я участник контрреволюционной организации, и якобы я хранил оружие. Побоявшись, что буду вторично избит, я подписал этот протокол.

Когда писался протокол допроса, я присутствовал, но этот протокол мне не дали прочитать, а заставили его подписать.

Во время допросов я сначала сидел, а потом стоял на ногах. Колец мне не надевали, а только ими меня пугали».

Швалов П.П.: «Арестовали меня 9 июля 1938 года. До ареста я работал на водной дистанции, а до 1934 года работал в колхозе. Когда Лущик вызвал меня на допрос, он предъявил мне обвинение в том, что я якобы являюсь участником контрреволюционной организации, но я от этого обвинения отказывался, и он отправил меня обратно в камеру.

На следующий день он вызвал меня вторично, поставил на ноги, ударил по голове и заставлял, чтобы я признался. Потом еще раз ударил по голове и вышел в соседнюю комнату. Вернувшись обратно, он написал 3 вопроса, на которые под его нажимом он записал мои ответы, и больше меня никто не допрашивал.

Какие вопросы записал Лущик, я не знаю, но первый вопрос он поставил - состоял ли я в контрреволюционной организации, на что под нажимом Лущика я ответил, что был».

Кроме этого Утин установил, что справки о социально-имущественном положении обвиняемых, выданные Екатерино-Никольским сельсоветом, не соответствовали действительности, так как были составлены не по официальным данным, а со слов односельчан-старожилов.

Выяснилось, что все арестованные содержались под стражей без санкции прокурора, а ходатайства о продлении сроков ведения следствия ни разу не возбуждались.

Дополнительным расследованием каких-либо фактов контрреволюционной деятельности обвиняемых установить не удалось, каких-либо новых «материалов» не добыто, и Утин пришел к выводу, что никаких законных оснований для ареста обвиняемых и предания их суду не было и нет.

На этом основании, руководствуясь статьей 204 УПК РСФСР, Утин вынес постановление - уголовное преследование обвиняемых ДОМАШЕНКИНА П.Д., АПРЕЛКОВА И.И., СУХАРЕВА Н.Н., НАДЕЛЯЕВА С.К., ШВАЛОВА П.П. и ЧЕРЕПАНОВА А.К. дальнейшим производством прекратить, арестованных из-под стражи немедленно освободить.

Материалы на БЕКЕТОВА А. С. и НАДЕЛЯЕВА М.К. выделили в отдельное производство, но через полтора месяца, 28 апреля 1939 г., уголовное дело на них также было прекращено за недоказанностью обвинения, и они вышли на свободу.

Повезло мужикам, повезло... В годы «Большого террора» 113 жителей села Екатерино-Никольского было арестовано  по политическим мотивам по ст. 58 УК РСФСР, из них 50 – расстреляно, порядка 125 членов их семей выселены и направлены в «кулацкую ссылку» в отдаленные местности.