Конец «хавкинщины» 

ЧТО БЫЛО РАЗОБЛАЧЕНО 

В ЕВРЕЙСКОЙ АВТОНОМНОЙ ОБЛАСТИ

1. Конец хавкинщины

В руководстве Еврейской автономной области оказался отвратительный гнойник: в августе 1936 г. органами НКВД был разоблачен троцкист-националист Либерберг, занимавший тогда пост председатели облисполкома. Семь месяцев спустя на происходившем 4-6 апреля с. г. пленуме Обкома ВКП(б) Еврейской автономной области была раскрыта вопиющая по своему безобразию система руководства Обкома, насаждавшаяся и практиковавшаяся первым секретарем Обкома Хавкиным.

Существовавший в течение трех лет гнойник в руководстве Еврейской автономной области принес ей огромный вред. Все участки строительства области не выходили из прорыва, а Хавкин и его артель «своих людей» в порядке злостного очковтирательства постоянно трубили о победах. Подхалимство, парадность, политиканство, интриганство, натравливание коммунистов друг на друга, политический шантаж и безграничное самовосхваление — вот какие черты руководства Хавкина перечисляет в своем постановлении пленум Обкома ВКП(б).

Газета «Биробиджанер Штерн» в передовой статье от 10 апреля с. г. так характеризует Хавкина и его систему «руководства»:

«Большой нарыв созрел в нашей областной парторганизации. Нарыв этот создан человеком, который стоял во главе партийного руководства области, — секретарем Обкома Хавкиным. Хавкин оказался недостойным человеком, а еще больше — недостойным партийцем и партийным руководителем. В его систему и «стиль» работы входило все, что недостойно, все, что является антибольшевистским — шантаж, травля, подхалимство, интриганство. Он расхищал государственные деньги. Он не представлял интересов партии, а изменял интересам партии, он действовал как троцкист. Своей деятельностью он тормозил строительство Еврейской автономной области.

«Хавкин все время хвастал, старался, представить дело так, будто это он разоблачил троцкистского мерзавца Либерберга и его клику. Но, как оказывается, Хавкин долгое время знал, что Либерберг троцкистский мерзавец, и он как раз это замалчивал, он таким образом фактически защищал троцкиста! Троцкистскую физиономию Либерберга раскрыл не Хавкин, а гнусную физиономию Хавкина окончательно раскрыла партийная организация! ».

Вот в каких тонах и выражениях говорит сейчас о Хавкине орган Обкома ВКП(б) Еврейской автономной области.

Тот факт, что такой гнойник существовал в руководстве области почти целых три года и оставался неразоблаченным, невскрытым, показывает, что у партийной и советской общественности, занимающейся содействием строительству Еврейской автономной области, не было должной бдительности, что здесь были опьянены самим фактом создания Еврейской автономной области, советской национальной еврейской государственности, и это само уже вызывало головокружение, мешавшее видеть антипартийную и антисоветскую деятельность горе-руководителей. А ведь отдельные сигналы были, время от времени раздавались предостерегающие голоса, но они не вызывали к себе должного внимания.

Между тем, достаточно было бы отнестись хотя бы с минимальной вдумчивостью к наблюдавшимся в Еврейской автономной области и вокруг ее строительства фактам и явлениям, чтобы убедиться, что и на почве этой социалистической новостройки происходит ожесточенная классовая борьба, и что в соответствии с особым характером этой новостройки, являющейся завершением ленинско-сталинской национальной политики партии и советской власти в отношении еврейского народа Советского Союза, здесь главным врагом оказывался и оказывается контрреволюционный воинствующий еврейский национализм, смыкавшимся и смыкающийся , конечно, с троцкизмом.

II. На заре Еврейской автономной области

Еврейская автономная область родилась, можно сказать, в борьбе с воинствующим еврейским национализмом. Еще в районном, так сказать, периоде истории Еврейской автономной области воинствующий еврейский национализм пытался сорвать строительство области. Известна борьба, которую вели Мережин и Чемерисский, при активном содействии покойного Ларина, против Биробиджана как района еврейского переселения с перспективой превращения его в еврейскую национально-государственную единицу. Борьба велась против Биробиджана и за Крым, причем «Крым» — это был псевдоним лозунга «еврейской республики от Одессы до Абхазии», пропагандировавшегося еврейским националистом Брагиным. Степные районы Украины, Крым, Черноморское побережье Кавказа, — вся эта огромная территория, на которой «дымили бы трубы еврейских предприятий, зеленели бы еврейские нивы» и т. п. — вот какие вожделения высказывались тогда в этой области.

Эта антипартийная установка была разоблачена, и волей партии Биробиджанский район был определен как единственный для создания советской еврейской государственной единицы. Район рос, развивался, и 7 мая 1934 г. он был преобразован в Еврейскую автономную область. С этого момента борьба воинствующего еврейского национализма против строительства Еврейской автономной области переходит на «высшую» ступень.

III. Националистическое вредительство

В самом начале существования области в ее руководство путем обмана партии пролез воинствующий националист Либерберг. Это — бывший член одной из разгромленных Пролетарской революцией еврейских мелкобуржуазных, нацменьшевистских партий, сохранивший свое нутро и под маской большевика. Неудовлетворенный национальной политикой партии и советской власти, он все время старался ее «коррегировать» и проводить по-своему, постоянно претендуя на звание «национального вождя», причем непременно в «мировом масштабе».

Свой национализм в «мировом масштабе» Либерберг ярко продемонстрировал в 1928 г. при открытии кафедры еврейской пролетарской культуры при Всеукраинской Академии Наук, руководителем которой он был назначен. На открытие этой кафедры он пригласил черносотенного еврейского историка — эмигранта Дубнова, центральный орган «Бунда» в Польше «Фельксцайтунг» и др. Воистину «мировой масштаб»! В свое время это националистическое антипартийное выступление Либерберга было еврейской коммунистической печатью разоблачено. Став впоследствии директором института еврейской пролетарской культуры ВУАН в Киеве, он продолжал свою националистическую политику. Партия и советская власть всячески лелеяли этот институт, сосредоточили в нем колоссальные культурные ценности, перевели туда крупные книжные фонды и т. д. и т. п. Но Либерберг рассматривал институт не как одно из лучших советских еврейских учреждений Союза, которые должны все процветать и работать дружно, совместно. Считая, что обеспеченными достижениями «еврейской нации» являются только те, которые находятся под его крылышком, он всячески стремился к тому, чтобы оголять, разбазаривать все другие подобные еврейские учреждения в Советском Союзе, по-мародерски забирать у них кадры, архивные и книжные фонды и все переправлять «к себе», в институт.

Ясно, что при таком руководителе институт еврейской пролетарской культуры ВУАН в Киеве оказался засоренным антипартийными элементами, что институт все более и более приходил в упадок. Либерберг рассматривал институт как свою вотчину. Он там хозяйничал, как ему было угодно, разводил националистическую шумиху, окружал себя парадом, все время обманывая партию и советскую власть. Он насаждал в институте семейственность, подхалимство, махровый национализм. А когда он почувствовал, что почва под его ногами заколебалась, он решил перенести свою деятельность в Еврейскую автономную область.

Еще в 1932 г. он и его неизменный соратник Борух Губерман «конституировались» в «национальную экспедицию» и поехали в Биробиджанский район. Уже тогда они всячески добивались того, чтобы остаться в районе в качестве «национальных руководителей». Уже тогда, в 1932 г., они носились с проектом перенесения института еврейской пролетарской культуры из Киева в Биробиджан, — разумеется, при условии, если их там оставят на постах руководителей. Эта «идея» о переводе института из Киева в Биробиджан еще в 1932 г. была в основе вредительской. С того времени институт совсем приходит в упадок. Работа института замирает, кадры все более и более засоряются; в своей вредительской работе Либерберг с Губерманом находили достаточно поддержки и содействия у разоблаченных впоследствии врагов народа, как Киллерог, Афрашьян и др. При этом вредительская работа в отношении учреждений еврейской культуры не ограничивалась только Киевом и только институтом еврейской пролетарской культуры, а коснулась и других городов и других аналогичных учреждений.

В 1934 г. Либерберг у в конце концов удалось обмануть партию и пролезть в руководство Еврейской автономной области. И все свои методы — националистический «вождизм» в «мировом масштабе», шумиху, парад, вредительство в отношении учреждений еврейской культуры в Советском Союзе за пределами Еврейской автономной области Либерберг стал практиковать уже на «расширенной основе» в качестве «главы еврейского государства». Он стал добиваться немедленного перевода в Биробиджан киевского института, музея имени Менделе-Мойхер-Сфорим в Одессе, киевских библиотечных фондов и т. д. и т. п., — словом, «спасать» еврейские национальные ценности из «диаспоры» — СССР — в его, якобы либерберговскую «Палестину». Партия отвергла его домогательства, но ему вкупе с различными врагами народа и при их помощн все же удалось нанести много вреда и институту, и ряду других учреждений.

А всякие предостерегающие сигналы, всякие указания в печати и на совещаниях на вредность «тактики» и «установок» Либерберга и его клики он, а также и другие руководящие работники Еврейской автономной области, объявляли недооценкой значения Еврейской автономной области, выступлением против национальной политики партии и т. д. и т. п.

Противопоставление Еврейской автономной области всей работе партии и советской власти среди еврейского народа СССР; установка, что все, что создавалось и создается советским еврейским народом и для него во всем Союзе за пределами Еврейской автономной области не имеет и не может иметь длительного существования и ценности, что только то, что создается в Еврейской автономной области, имеет национальную ценность и национальное значение; стремление оголить и обескровить все учреждения еврейской культуры на Украине, Белоруссии и т. д. с тем, чтобы, доведя их до упадка, «спасать» их в Еврейской автономной области, даже не создавая для такого «спасения» никаких условий; держать Еврейскую автономную область в состоянии сплошного прорыва с целью подрыва веры в построение Еврейской автономной области как советской еврейской государственной единицы, и при этом, путем разрушения учреждений еврейской культуры па Украине и в Белоруссии, создавать упаднические настроения у еврейских масс и у еврейской интеллигенции, — такова была тактика Либерберга.

Как же партийное руководство области в лице первого секретаря Обкома ВКП(б) Хавкина отнеслось к этой тактике Либерберга? Как оно реагировало на нее?

IV. Националистическое двурушничество

Создание Еврейской автономной области есть увенчание всей работы партии и советской власти в еврейской среде, строительство и построение Еврейской автономной области есть ведущее звено в этой работе. Еврейская автономная область должна стать и станет важнейшим культурным центром еврейского народа в Советском Союзе.

Но Еврейская автономная область должна еще завоевать свое историческое право на то, чтобы стать ведущим центром еврейской советской культуры. А чтобы завоевать это право, руководство области должно было напрячь все силы для осуществления всех принимаемых партией и правительством планов; заселить область возможно большими еврейскими массами, создавая необходимые условия и предпосылки для такого массового поселения; воспитывать уже имеющиеся, а также вновь прибывающие массы в советском духе; развивать в области большевистскую критику и самокритику; широко развернуть советскую демократию в области; серьезно заняться советским строительством, принимая все меры к тому, чтобы советы Еврейской автономной области стали подлинными органами пролетарской диктатуры, подлинными государственными органами — хозяевами области; воспитывать и выращивать кадры; строить и выращивать советскую еврейскую культуру в области; внедрять там везде еврейский язык как язык советской еврейской государственности, — и все это делать в тесном контакте и сотрудничестве со всем еврейским культурным строительством и культурным творчеством в Советском Союзе; создавать условия, которые привлекали бы и вовлекали бы в область все лучшее из среды творцов культуры, которыми располагает еврейский народ в Советском Союзе.

Партийное руководство области в лице Хавкина не пошло по этому пути. Линия Либерберга не встретила сопротивления со стороны Хавкина. Наоборот, он санкционировал и поддерживал политику обособления Еврейской автономной области от всего того, что создано еврейским народом и для него во всем Советском Союзе за годы великой социалистической революции.

Вместо того, чтобы укреплять достигнутое в Еврейской автономной области и расширять ее завоевания, вместо дальнейшего строительства и создания всех предпосылок для советской еврейской государственности в контакте и с помощью учреждений и органов, созданных партией и советской властью в еврейской среде, — они начали рассматривать эти учреждения и органы как конкурентов, часто как врагов, большей частью, как претендентов на водительство еврейским народом, как претендентов на власть и почести в Еврейской автономной области. С одной стороны, требовали помощи, поддержки у всех еврейских учреждений и органов, а с другой стороны, — запрещали им даже иметь свое суждение о методах и путях строительства Еврейской автономной области.

Вместо того, чтобы признать создание и строительство Еврейской автономной области увенчанием осуществления ленинско-сталинской национальной политики в отношении еврейского народа в Советском Союзе, Хавкин подобно Либербергу, стал рассматривать создание Еврейской автономной области как ликвидацию всего, что создано до нее. Он добивался разбазаривания и распыления еврейских учреждений вне Еврейской автономной области и по-партизански «хватал» кадры, занимался националистическим грюндерством, — и при этом был мало обеспокоен тем обстоятельством, что не выполняются те планы, которые должны создать предпосылки для сети культурных и других учреждений в Еврейской автономной области. Вместо того, чтобы создавать условия для возможно большего увеличения фактического веса, а тем самым и удельного веса еврейского населения Еврейской автономной области, он предпочитал, — что гораздо легче, — говорить уже сейчас от имени всего еврейского народа, он стремился к оголению и обескровлению существующих еврейских учреждений па Украине, в Белоруссии и т. д., проваливая в то же время планы строительства Еврейской автономной области.

Некоторое время спустя, правда, началась драка между Хавкиным и Либербергом, но это была борьба не двух линий — партийной линии, которую обязан был проводить Хавкин, против националистического вредительства Либерберга, это была борьба за «вождизм», за звание «главы» еврейского народа, за то, кому из них полагается больше торжественной шумихи и парада. Так, приблизительно, эта борьба и была квалифицирована постановлением Дальневосточного Крайкома ВКП(б) осенью 1935 г., об этом же сигнализировала «Тихоокеанская Звезда» еще в мае 1935 г.

А затем, с августа 1936 г., когда Либерберг был разоблачен как националист-троцкист, Хавкин в своей практике принял это не как провал линии, против которой он раньше обязан был бороться, а затем обязан был искоренять ее вредительские последствия, — он воспринял это как провал личного врага, соискателя звания «национального вождя», а линию противопоставления Еврейской автономной области всей работе партии и советской власти в еврейской среде во всем Советском Союзе Хавкин и бюро Обкома продолжали. И каждый, даже самый скромный сигнал о неправильности, о вредности подобной установки бюро Обкома ВКП(б) Еврейской автономной области встречало в штыки.

Националистическое самолюбование вместо напряженной работы по осуществлению планов советского, хозяйственного и культурного строительства. Националистическая трескотня о том, что, дескать, «дым Еврейской автономной области сладок и приятен», вместо того, чтобы выполнять планы строительства домов для колхозников-переселенцев; вместо подлинного строительства в области еврейской культуры, социалистической по содержанию, занимались шумихой о национальных блюдах. Никаких культурных кадров не выращивали, а для тех, кто направлялся в Еврейскую автономную область соответствующими органами, создавались такие тяжелые условия, которые отнюдь не стимулировали их к работе и творчеству. Еще не построив Еврейскую автономную область, еще ничего не сделав для ее построения, — наоборот, проваливая все планы партии и правительства, руководство области с Хавкиным во главе провозгласило своего рода лозунги: «БЕЗ МОСКВЫ», «БЕЗ КИЕВА», «БЕЗ МИНСКА» и т. д. Не надо Комзета, не надо Озета, не надо «Дер Эмес». Все это от лукавого, все это заслоняет солнце, светлые образы «национальных вождей» Биробиджана. Мы, дескать, сами все сделаем, а если мы работу провалим, в этом будут повинны... Комзет, Озет, «Дер Эмес», вообще Москва.

V. Грозный урок

Этот националистический шантаж теперь разоблачен. Но тот факт, что он разоблачен с таким запозданием, что все мы, работающие по линии содействия строительству Еврейской автономной области, дали развернуться этой националистической гнили, свидетельствует об отсутствии у нас большевистской бдительности. Ведь вполне вероятно, что хавкинщина продолжала бы существовать и поныне, если бы дело зависело только от нашей бдительности. Но тут оказали свое целительное действие Пленум ЦК ВКП(б) (февраль-март 1937 г.), доклад и заключительное слово товарища Сталина, и партийная организация Еврейской автономной области решилась, наконец, произвести необходимую хирургическую операцию и вскрыть гнойник хавкинщины.

Это да послужит нам уроком. Ибо речь, ведь, идет не просто о «неудачных» людях, о «дурных характерах», об обюрократившихся работниках и т. д., — это не только вопрос о лицах, это, главным образом, вопрос о резко выраженной антипартийной линии, — о линии на срыв ленинско-сталинской национальной политики партии и на замену ее политикой воинствующего еврейского национализма. Вот что, главным образом, было разоблачено в Еврейской автономной области.

М. Литваков

Трибуна, № 9 от 15 мая 1937 г.