В тридцатые годы более пятидесяти жителей старинного приамурского села стали жертвами политических репрессий и раскулачивания

В этом году Головино должно было отметить свой юбилей — селу исполнилось 155 лет. Праздник намечали провести в конце лета, но природа внесла в эти планы коррективы мощным наводнением. Под водой оказалась большая часть села, и вместо проведения юбилейных мероприятий пришлось вести борьбу со стихией.

Природное стихийное бедствие — явление страшное. Нарушается привычный ритм жизни, люди остаются без жилья, теряют имущество, скот. Все это пережили и головинцы. Но, слава Богу, все пострадавшие остались живы, почти все получили компенсации за утерянное имущество.

Вряд ли кто-то из жителей села вспомнил в те дни о другом бедствии, которое пережило село восемьдесят лет назад. Оно не было стихийным, но было куда страшнее по своим последствиям — ведь речь шла о человеческих жизнях.

1933-й год. Еще не было на карте Еврейской автономной области, а был Биро-Биджанский национальный район. Селу Головино — бывшей казачьей станице, которую посетил в конце ХIХ века  будущий император Николай II, в тот год исполнилось 65 лет. Проживало здесь очень много многодетных семей, немало было и крепких хозяев. Потомки первых поселенцев-казаков чтили традиции предков. Именно такие семьи и пострадали от репрессий.

Ташлыковы

Первые аресты жителей Головино начались в 1929 году — в июле и августе взяли братьев Ташлыковых — Варфоломея и Гавриила. Их судили по статье 58-10 УК РСФСР — пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти. Это была не расстрельная статья, братья получили по приговору особого совещания при ГПУ по три года исправительно-трудовых лагерей. Оба были хлеборобами, но после отсидки Варфоломей поселился в Биробиджане, устроился плотником в стройконтору, Гавриил же остался в Хабаровске и тоже пошел в плотники. Тем не менее бывших головинцев достали и в городах — в феврале 1933-го был арестован Гавриил, а через год — Варфоломей. В этот раз им вменялись более суровые статьи — 58-2 и 58-11 — вооруженное восстание и организационная деятельность, направленная к его подготовке или совершению. Братья были расстреляны по приговору «тройки» вскоре после ареста, а реабилитированы лишь через тридцать лет. Семью старшего сына Гавриила Ташлыкова — Ивана, у которого было семь детей, отправили на спецпоселение. Еще двух сыновей — Антона и Михаила — арестовали в феврале 1933 года. Антона приговорили к расстрелу, Михаила осудили на десять лет лагерей.

В мае того же 33-го арестовали Алексея Ташлыкова — младшего брата Варфоломея и Гавриила — по той же статье. И приговор был такой же — расстрел.

В ноябре 1933 года расстреляли еще одного Ташлыкова — Николая, который был двоюродным братом Варфоломея, Гавриила и Антона. Так были уничтожены почти все мужчины рода Ташлыковых — потомки первых поселенцев села Головино.

Из воспоминаний Клары Иосифовны Ташлыковой:

— Моему мужу Михаилу было семь лет, когда в 1933 году арестовали и расстреляли его отца — Николая Павловича Ташлыкова. Вскоре и мать умерла от горя. Сиротами остались пятеро детей. Михаила воспитала старшая сестра Анна. Еще одна его сестра — Валентина — была участницей войны с немцами, а сам Михаил воевал с японцами, освобождал Маньчжурию, заслужил орден и пять медалей.

Мы вырастили четырех сыновей, младшему тоже пришлось воевать — в Чечне. В Биробиджане и Вяземском живут семьи сыновей, внуки уже большие.

О своем отце Михаил часто вспоминал, жалел, что совсем мало знал его. Хотел найти его могилу, но так и не дожил до этого дня. Похоронили Михаила в Головино — на сельском кладбище много могил с фамилией Ташлыковы. 

Колобовы

По тем же статьям, что и Ташлыковы, в ноябре 1933-го был осужден и расстрелян Александр Назарович Колобов. В январе того же года был арестован его родственник Михаил, но обвинения в его адрес посчитали недоказанными и спустя два месяца Михаила отпустили домой. Повторно его арестовали в 1938 году, но снова не нашли достаточных доказательств для предъявления обвинения. Дело прекратили, Михаила Колобова в 1939 году реабилитировали.

Повезло остаться в живых и Якову Колобову — его вина так же не была доказана. Он был арестован в августе 1938-го, а в октябре 1938-го выпущен на свободу.

В соседнем селе Надеждинском жил родственник головинских Колобовых — Иван. 1933 год стал и для него роковым — в сентябре его арестовали, а в ноябре привели в исполнение расстрельный приговор.

Шохиревы

Их в селе было четыре брата — Илья, Кирилл, Николай и Фадей. Все — хлеборобы, все родились и выросли в Головино.

Первым арестовали Николая — 4 апреля 1933 года. Через три дня забрали Кирилла, еще через неделю — Илью и Фадея. Предъявили в качестве обвинения те же пресловутые статьи — 58-2 и 58-11. Троих братьев расстреляли  в один день — 17 ноября 1933-го, Фадея осудили на десять лет лагерей.

Трагической была судьба семьи Кирилла Шохирева — за месяц до расстрела мужа и отца его жену Пелагею и двенадцать детей выслали из села и отправили на спецпоселение в Комсомольский район Хабаровского края. В 1938 году многодетной матери предъявят обвинение по статье 58-10 — пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению советской власти. Она отсидела больше полугода, пока шло следствие. Но дело пришлось прекратить за недоказанностью обвинения, 46-летнюю женщину вернули на спецпоселение.

Лишь после войны, в начале 50-х, спецпоселенцев освободят от наказания. Реабилитируют же их только через 45-50 лет.

Из воспоминаний Надежды Ивановны Шохиревой:

— Отца моего мужа, Фадея Шохирева, арестовали в 1933 году. Он работал в рыболовецком колхозе, прямо с рыбалки и забрали — его и трех братьев. Братьев расстреляли, свекру дали 10 лет лагерей.  Семью выслали на спецпоселение.

Двое сыновей свекра — Георгий и Рувим — воевали. Рувим вернулся с войны раненым и вскоре умер. Георгий погиб в Маньчжурии. Мой муж Леонид и его брат Фадей  работали в тылу, имели награды.

Свекровь, Екатерина Федоровна, пережила мужа почти на полвека. Она умерла и была похоронена на родине — в селе Головино. Там же похоронен и мой муж Леонид.

Блинниковы и другие

4 апреля 1933-го арестовали Ефима Блинникова, ему дали десять лет лагерей. Немногим раньше на спецпоселение отправили Алексея Блинникова и его отца Якова, мать Прасковью, жену Екатерину и шестерых детей, младшему из которых было всего пять лет. Судьбы братьев Алексея, Андрея и Леонтия были трагическими — их расстреляли в 1934 году в один день — 29 апреля. И в один же день после вынесения приговора. Никаких шансов на изменение приговора, никаких аппелляций — такие были суровые, жестокие меры к «врагам народа».

Десять лет — от звонка до звонка — отбыл в лагерях Петр Блинников.

1933 год стал роковым для Конона Кузнецова и Якова Ларионова — в марте их арестовали, в ноябре расстреляли (ст. 58-2 и 58-11).

В августе 33-го был арестован конюх Яков Эдуардов, приехавший в Головино по еврейскому переселению. Дело против него возбудили по статьям 58-7 (подрыв государственной промышленности, транспорта, торговли, а также кооперации) и 58-11. Дали десять лет лагерей. Такой же срок для «исправления» получили братья Александр и Иван Медведковы, арестованные и осужденные в роковом для села 1933 году.

Якова Моисеевича Глейзера забрали в самый канун нового 1933 года (статья 58-7). Он заведовал в селе фермой, говорят, был слишком строг к тем, кто зарился на колхозное добро. Его расстреляли в мае 1933 года.

Через несколько лет по селу прокатится еще одна волна репрессий — и вновь его мужское население поредеет. Среди репрессированных будут Пахом Иванов, Яков Колобов, братья Максим и Николай Лесковы, сын Николая Прокопий, Алексей Чмутин, который умер в предварительной тюрьме, не дождавшись приговора. А его брата Андрея, выселенного из села в 1931 году, через пять лет арестовали. Какой ему вынесли приговор, история умалчивает.

Два года отбыл в лагерях директор сельской школы Григорий Мелешко. Осудили его на пять лет — 31 декабря 1937 года, аккурат под Новый год, вынесли приговор. В октябре 39-го дело прекратили за отсутствием состава преступления.

Оправдали и Петра Пьянникова, арестованного в сентябре 1938 года. Но в «предвариловке» ему пришлось провести почти два года.

Надеждинские головинцы

Многие семьи головинцев в свое время переселились в соседнее Надеждинское. Большинство из них тоже пострадали восемьдесят лет назад. Расстреляли колхозного счетовода Илью Воронова, работника «Рыбаксоюза». Попала под репрессии семья Крутиковых — отец Иван Трофимович, умерший во время следствия, братья Василий и Николай  (расстреляны), Константин и Петр (десять лет лагерей). К расстрелу приговорили Василия Ларионова, Константина Лескова, Николая Молчанова и его сына Якова, Абрама Пьянникова, Петра Чмутина, Кирилла Фунтасова. Не дожил два месяца до оправдательного приговора Ефстафий Подойницын — 48-летний мужчина умер в сентябре 1933-го от сердечного приступа во время допроса.

Когда в Головино отмечали 150-летие села, к обелиску погибшим на войне односельчанам возложили цветы. Обратила внимание, что фамилий на обелиске всего четыре.

— Так некому ж было на войну идти — почти всех мужиков перестреляли да пересажали, — услышала я от старожилки села. — У меня тоже и отца забрали, и дядьку — его брата. Ни памятников им нету, ни могилок.

1933-й год, оставив свой черный след в истории села Головино, надолго изменил здесь и демографическую ситуацию. Многодетных и полных семей стало намного меньше, большинство детей росло без отцов. Уменьшилось в полтора раза по сравнению с двадцатыми годами и число жителей.

А памятник тем, кто пострадал от беззакония, хотя бы один на два села, когда-нибудь все же поставят. Ведь сейчас Головино и Надеждинское — одно поселение, жертв политических репрессий здесь насчитывается более 150 человек, если считать и раскулаченных, и сосланных. Более шестидесяти человек было расстреляно. И будет справедливо, если не только в Книге Памяти ЕАО, но и на памятнике появятся их имена.